АМС


ТИТУЛ КАРТА САЙТА СТАТЬИ НАШИ ФАЙЛЫ СПРАВКИ

К. В. ТУЕВ

ЦЕРКОВНЫЕ ПЕСНОПЕНИЯ СИБИРСКИХ КОМПОЗИТОРОВ
И РЕПЕРТУАРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО КЛИРОСА

© К. Туев, 2012

 

«Воспойте Господеви песнь нову, дубравы и доли земли Российския…»

Стихиры «на хвалитех», глас 3,
из службы святой равноапостольной княгине Ольге;
минея, месяц июль, 11 день.

Ещё несколько лет назад мы были рады любому нотному церковному сборнику, попавшему нам в руки – пусть даже это были ноты, красиво написанные от руки, растиражированные на ризографе и изобилующие большим количеством ошибок. Вспоминаются такие первые московские сборники, под редакцией Е. Б. Резниченко, вышедшие в 1991 году – «Ектеньи», «Иже херувимы», «Милость мира» и т. д. – на, практически, «пустом месте» такая подборка казалась ценным приобретением для любого клироса. Ещё совсем недавно повсюду говорилось и писалось о том, что «рушатся атеистические барьеры», «открываются двери храмов», «снимаются запреты на церковную культуру». Но сегодня двери храмов уже открыты, «барьеры» разбиты и запреты сняты. Нужно только не побояться войти в эти двери! И многие уже не побоялись, вошли, восстановили «связь времён», проделали огромный труд реставрации, просвещения, наставляя и воцерковляя огромное количество людей, жаждущих правильно славить Бога, стремящихся к истинной Церкви Христовой.

За последнее десятилетие (оно же и первое!) после «падения барьеров» издано и распространено огромное количество православной литературы. Сразу из нескольких издательств вышли в свет все богослужебные книги, пособия, руководства и комментарии к ним. И, конечно же, в числе прочей литературы издано большое количество самых различных нотных сборников: для смешанного и однородного хора, для «левого хора» (по-сибирски, «клироса») и для «правого» (по-сибирски, просто для хора); песнопения Литургии и Всенощной, поста и праздников, Архиерейской службы и вообще, «на всякую потребу». Однако, к сожалению, ситуация на российском (будем говорить конкретнее – на сибирском) клиросе сегодня такова, что многие, прочитав вышеперечисленное, удивлённо воскликнут: «Ну и где же это нотное изобилие?» И при этом ведь в каждом храме есть свежеизданные Октоих, Цветная и Постная триодь, Ирмологий, Часослов, комплект миней и другие богослужебные книги! Да, именно свежеизданные – заказанные настоятелем храма и присланные из Москвы, а не переписанные от руки! Кое-какие ноты, конечно, тоже есть – если батюшка прихватил с собой из поездки по столицам какой-нибудь питерский сборник «Пасха» – огромное спасибо ему за это! И поется отныне в таком райцентре Пасха по-питерски – не потому, что близка эта традиция, эти напевы, а потому, что другого варианта там просто нет…

Не хотелось бы делать категорических обобщений по этому поводу, но следует признать: современный регент ныне во многом инертен. За прошедшее десятилетие, наряду со значительными изменениями внутри каждого конкретного храма (если, конечно, это не совершенно новый храм), произошла и смена клиросного, хорового и регентского поколения. Как правило, опытные регенты, руководившие церковными хорами в советское время, в труднейших условиях содержавшие многочисленный по составу хор, собравшие и переписавшие от руки огромную библиотеку нот (а ведь в те времена не издавалось совершенно ничего!), сегодня уже не руководят церковными хоровыми коллективами. Пришедшие им на смену регенты помоложе, обыкновенно не имеют специального регентского образования, а если и встречаются выпускники духовных семинарий и училищ, то в отличие от своих предшественников они не имеют такой богатой хоровой практики. Помимо этого, многие новые открывшиеся приходы, к сожалению, сегодня не имеют возможности содержать большой церковный хор – следовательно, регент вынужден исключить из репертуара произведения для большого смешанного состава (если вообще такие ноты остались в храмах и достались регенту «по наследству»). Поэтому принцип: «поём то, что каким-то образом оказалось на клиросе» – сегодня процветает во многих сибирских, да и не только, храмах.

О том, что сегодня вышли и выходят в свет прекрасные нотные сборники под редакцией Е. С. Кустовского, А. В. Горячева, Г. Н. Лапаева, издательского центра «Живоносный источник» в Москве и М. В. Ващенко в Петербурге, о том, что эти, и многие сборники других издательств можно заказать по специально указанным для этого адресам, многие нынешние церковные деятели даже не догадываются, а если и знают об их существовании, то оправдывают отсутствие таких сборников на своем клиросе отдаленностью своего храма от Москвы…

Действительно, находясь в сибирской глубинке, совсем не просто быть в курсе всех издающихся новинок. Действительно, трудно бывает порой выяснить, откуда появились на клиросе те или иные ноты, из какого сборника они переписывались или копировались, или какой традиции принадлежит тот или иной напев, но это вовсе не значит, что мы, активные участники богослужения, должны оставаться равнодушными созерцателями установившейся «эклектики».

Да, именно исторически сложившаяся эклектика (а точнее её многомерность, пластичность в отношении традиции) службы – в её богослужебно-певческом сопровождении – и создаёт сегодня неповторимую красоту и многообразие, наполняя её различными оттенками молитвенного состояния, то углублённо-сосредоточенного, то радостно-ликующего, то скорбного, то покаянного. Но насколько ярче и глубже можно подчеркнуть те или иные повороты службы (особенно это касается праздничных и постовых), если регент сознательно подготовит и содержательно обоснует необходимость применения в каком-то месте службы распевов Киево-Печерской лавры, в другом – авторского сочинения, а в следующем – песнопения, скажем, Валаамского обихода! Сегодня же чаще приходится встречать случайное сочетание различных напевов – иногда в спонтанном и удачном полистилистическом сочетании, а порой и в удивляюще-эклектичном, т. е. в отрицательном понимании значения слова «эклектика».

Далеко не каждый регент сегодня в состоянии справиться с классификацией многообразного общероссийского достояния современного церковно-певческого обихода. Зачастую, например, подзаголовок «лаврское» успокаивает руководителя хора (подобно указателям «болгарское», «сербское» или фамилии композитора), а не заставляет его пытливо продолжить выяснение, какой же лавре принадлежит это песнопение – Троице-Сергиевой, Киево-Печерской, Почаевской-Успенской или какой-нибудь ещё? Нередко можно обнаружить и историческую и стилистическую дезориентацию нынешних церковных руководителей, объединяющих в своем сознании фигурной скобкой таких разных авторов, как, например, Бортнянский и Кастальский: вроде бы, оба – яркие композиторы (а разве нет?), оба писали преимущественно церковную музыку…

В целом же состояние сегодняшнего сибирского клироса в отношении церковно-певческого наследия дополняет пёструю общероссийскую картину: освоение музыки исторических и стилистических периодов, к основным из которых можно отнести школы, идущие от идей Петербургской придворной певческой капеллы и Московского Синодального духовного училища и некоторых монастырских школ, представляет собой довольно бессистемное предприятие, вбирающее в себя различные, а порой и взаимоисключающие тенденции.

Но если современное звуковое пространство сибирского клироса пусть где-то в эклектичном, а где-то в одностороннем виде всё же представляет нам основные церковные школы и направления многогранного русского православного обихода, то разговор о сибирских композиторах, сочиняющих или сочинявших музыку в церковно-певческих жанрах и, тем более, о сибирской церковно-певческой композиторской школе, вызывает сегодня у многих церковных деятелей, по меньшей мере, удивление: «А разве были у нас тут местные авторы?» В лучшем случае некоторые регенты могут назвать два-три песнопения какого-либо сибирского композитора, которые занимают достойное место в хоровом репертуаре, в худшем – можно услышать из бесед с коллегами малопочтительные высказывания о некоем местном церковном деятеле, пишущем «зачем-то свою церковную музыку» (как будто «настоящей» мало!), которую и исполнять-то никто не берётся; в большинстве же случаев сведений о сибирских авторах, создающих музыку для церкви просто не удаётся найти, а ведь искать такие сведения приходится не где-нибудь на средней Волге, – в самой Сибири!

Тем интереснее и своевременней представляется нам исследовательская работа, начатая красноярским композитором, педагогом и регентом Владимиром Пономарёвым, который в течение нескольких лет буквально по крупицам собирал материалы, связанные с творчеством сибирских композитором и церковно-музыкальных деятелей.

Будучи профессиональным композитором и имея большой опыт церковного служения на клиросе в качестве певчего, а затем и регента, Пономарёв затратил много сил и времени на редакцию и реставрацию рукописных нот. Побывав практически во всех уголках Сибири, он собрал бесценный материал для дальнейшего изучения и возвращения его в обиход нашего современного богослужебного пения. Результатом исследовательской работы Пономарёва явилось издание в 1999 году в Красноярске нотного сборника «Церковные песнопения сибирских композиторов», целиком посвящённого творчеству местных авторов, писавших церковную музыку в начале и середине ХХ века, а успех, связанный с выходом в свет этой работы, заключается не столько в том, что возвращённая к жизни музыка сибирских композиторов зазвучала сегодня в сибирских (и не только, но и столичных, и зарубежных) храмах, что само по себе уже трудно переоценить, сколько в том, что Пономарёв своей деятельностью заставил обращать внимание многих церковных современных музыкантов на глубину и значимость, как в краеведческом, так и в социокультурном аспекте, проблемы осмысления своей церковно-певческой деятельности на уровне сибирского русского православного самосознания. Безусловной заслугой Владимира Пономарёва является и то, что он заинтересовал многих молодых музыкантов своей активной творческой, концертной и просветительской деятельностью, воспитав множество певчих, немалое число из которых стало затем псаломщиками и регентами, а город Красноярск, уже имея по многим причинам к тому времени черты города, аккумулирующего в себе основные проявления формировавшейся ранее сибирской композиторской школы в сфере церковно-певческой культуры (к сожалению до конца не сложившейся) и ныне претендует на место, в котором идёт формирование православной композиторской школы.

Помимо Красноярска, интерес к церковному песнотворчеству проявляется сегодня и в других городах Сибири, что позволило В. Пономарёву продолжить серию выпусков и посвятить её как церковным сочинениям композиторов прошлых лет, так и работам молодых авторов, что, несомненно, восстанавливает связь прошлых и нынешнего поколений сибирских церковных песнотворцев и способствует формированию новой сибирской православной композиторской школы.

Представляя известных нам сибирских композиторов, сочиняющих или сочинявших музыку в церковно-певческих жанрах, думается, уместным было бы обозначить разделение всех авторов, независимо от времени написания ими песнопений, на три группы:

  1. церковно-музыкальные деятели, чьё творчество было обусловлено клиросным служением или же каким-либо церковным образованием или воспитанием, не являющиеся профессиональными композиторами;
  2. профессиональные композиторы, не занимающиеся церковной деятельностью, но проявлявшие интерес и к церковно-певческим жанрам;
  3. профессиональные композиторы или высокообразованные музыканты, чьё творчество, наряду с сочинениями в других жанрах, органично связано и с церковным служением.

К первой группе авторов нужно отнести Михаила Семёновича Алтабасова и Сергея Дмитриевича Савватеева, музыкантов с непростой судьбой, посвятивших свою жизнь регентскому служению в различных сибирских городах. Будучи ровесниками, Алтабасов и Савватеев получили музыкальное образование в Харбине, где закончили харбинское музыкальное училище, оба пережили тяжёлые испытания в советское время (Алтабасов десять лет провёл в лагерях ГУЛага, а Савватеев отбывал ссылку в Казахстане) (1, с. 7-8). Затем, Алтабасов работал регентом и преподавателем различных музыкально-теоретических дисциплин в разных городах Сибири, последние годы своей жизни проведя в г. Минусинске, а деятельность Савватеева на долгие годы была связана с г. Абаканом, где он также работал регентом в различных храмах.

М. С. Алтабасов, по сведениям, полученным нами от знавших и учившихся у него ныне действующих церковных музыкантов, имел очень яркий музыкальный талант. Им написано не так много песнопений, однако некоторые из них являют собой партитуры достаточно зрелого мастера, хорошо знавшего многие хоровые нюансы. К числу таких сочинений должны быть отнесены его «Единородный Сыне» и «Блажен муж», «Великая ектения» и «Ныне отпущаеши».

С. Д. Савватеевым тоже написано небольшое количество церковных песнопений, а его сочинения не все равнозначны по своему художественному достоинству. Широко известно и исполняемо во многих сибирских храмах его «Малое славословие» («Шестопсалмие»); среди других творческих удач автора можно назвать песнопение «Благословлю Господа на всякое время» и его эксапостиларии праздникам – Благовещению и дню святого Архистратига Божия Михаила.

Несколько труднее говорить о деятельности и творчестве двух других известных сибирских деятелях начала ХХ века – И. Я. Степанове и Л. Н. Виссонове: в первом случае мы не имеем практически никаких биографических сведений; во втором, не имеем ещё более важного – нот церковных песнопений, однако, по доступной нам информации, можно с уверенностью относить этих авторов именно к сибирским композиторам.

Иван Яковлевич Степанов жил и работал в г. Иркутске (по другим сведениям, он мог также работать в Чите и Владивостоке). Судя по 15 изданным Гроссе (2, с. 80) песнопениям, он мог получить профессиональное музыкальное образование в Москве или Санкт-Петербурге. Наиболее интересными сочинениями представляются нам его «Свете тихий» № 2 (с посвящением «Владивостокскому Архиерейскому хору»), «Херувимская песнь» № 1, а также песнопение «Елицы…», написанное для Архиерейского служения.

Леонид Николаевич Виссонов был известен как прекрасный музыкант-педагог, много лет проработавший в Томском музыкальном училище, где некоторое время директорствовал. Работал Виссонов и регентом в одном из соборов г. Томска (3, с. 11). Имея блестящее регентское образование и прекрасную музыкальную одарённость (он – выпускник Петербургской придворной певческой капеллы), Виссонов написал множество церковных песнопений. Нам известны упоминания только о трёх его сочинениях, исполнявшихся хором Томского кафедрального собора. Это песнопения «От юности моея», «Приидите поклонимся» и «Плотию уснув». Но, судя по размаху деятельности Виссонова, велика вероятность обнаружения в архивах каких-либо сибирских храмов других его церковных сочинений; возможно также, что они находятся в Перми, куда незадолго до Великой Отечественной Войны Виссонов уехал из Томска и где долгие годы работал хормейстером Пермского оперного театра и удостоен был звания заслуженного деятеля культуры России (3, с. 11).

Имя Николая Романовича Зданевича известно сегодня во многих сибирских городах. Ведущий хормейстер Кузбасса, чья деятельность развернулась в г. Кемерово и получила всенародное признание ещё в 60-е – 70-е годы ХХ века (в 1966 году Зданевич, например, получает звание заслуженный работник культуры РСФСР), Зданевич с самого раннего детства был приобщён к церковной музыкальной культуре, первые основы которой он получил у своего отца, профессионального регента и хорового дирижера. Не имея возможности руководить церковным хором в советское время, только в 1990 году Зданевич становится первым регентом построенного в Кемерове Знаменского кафедрального собора. Получив хорошее музыкальное образование (Барнаульское музыкальное училище, затем Московский государственный институт культуры по специальности «Хоровое дирижирование»), Зданевич сочиняет много музыки в самых разных её жанрах, а к церковному песнотворчеству обращается уже в зрелые годы. Сегодня нам известно более десятка его церковных сочинений, а наиболее яркие из них – «Трисвятое», «Плотию уснув» и «Тон деспотин» включены в третий сборник серии «Церковные песнопения сибирских композиторов».

К первой же группе имён сегодня можно отнести и несколько молодых авторов, активно сочиняющих церковную музыку в наши дни. Прежде всего здесь должны быть названы красноярские регенты Д. Васянович и А. Яковлев – выпускники Красноярской академии музыки и театра.

Дмитрий Васянович является регентом Благовещенского храма г. Красноярска. Его церковные сочинения – простые и молитвенные – концерт святому великомученику Пантелеимону, «Царице моя Преблагая» и некоторые другие, органично вписываются в современный церковно-певческий обиход.

Андрей Яковлев служит регентом в Свято-Пантелеимоновском храме г. Красноярска. Как практикующий регент, Яковлев часто выбирает такие богослужебные тексты для своих песнопений, которые помогают ему устранять «пробелы» в певческом репертуаре своего хора или подчеркнуть молитвенное содержание какой-либо стихиры или Евангельского текста. Таковы его сочинения – «Аще праведник», «Вскую мя отринул еси», тропарь св. вмч. Пантелеимону.

Следующие два молодых красноярских автора – С. Анисимов и А. Михель не имеют законченного музыкального образования, оба они, однако, весьма одарённые музыканты.

Сергей Анисимов долгое время работал псаломщиком на клиросе Свято-Троицкого храма г. Красноярска. В церковно-певческих жанрах Анисимов написал немало музыки, а наиболее яркое его песнопение – «Блажен муж» было включено во второй выпуск серии «Церковные песнопения сибирских композиторов».

Артур Михель сегодня является певчим хора Свято-Троицкого храма г. Красноярска. Среди многих его сочинений, написанных для церкви, можно выделить песнопения «Свете тихий» и «Ныне силы небесныя», не только включённые в сборник «Церковные песнопения сибирских композиторов» (вып. 3), но и занявшие достойное место в репертуаре нескольких красноярских церковных хоров.

Ещё три автора, отнесённых нами к первой группе церковных композиторов, представляют западно-сибирский регион. Это – выпускница Томской духовной семинарии и Томского музыкального училища, регент Свято-Троицкого храма г. Томска Л. Жбанова и певчая этого же храма М. Плотникова, а также ещё один выпускник Томского музыкального училища – Дм. Ганин, служащий диаконом в Знаменском кафедральном соборе г. Кемерова.

Лилия Жбанова – сегодня, пожалуй, единственный представитель молодого поколения церковных авторов, имеющих специальное регентское образование. Серьёзно увлёкшись работой в храме и обладая высокой профессиональной регентской квалификацией, Жбанова сама сочиняет «Литургию» и «Всенощную», песнопения праздников и поста, музыку на другие богослужебные тексты.

Мария Плотникова, как и Лилия Жбанова, тоже закончила Томское музыкальное училище по специальности «Хоровое дирижирование». Плотникова написала небольшое количество церковных песнопений, однако их высокое качество позволяет надеяться, что они станут хорошим дополнением к современному церковно-певческому обиходу.

У диакона Дмитрия Ганина немного сочинений в церковно-певческих жанрах, но все они разнообразны и по-своему оригинальны. Таковы его сочинения для смешанного и детского хора – «Приидите, возрадуемся Господеви», для хора с солистом «Утверди, Боже». Эти и другие песнопения Ганина позволяют нам сделать выводы не только о его знании сегодняшнего церковно-певческого стиля и его современных задач, но и об отличной музыкальной образованности автора.

Ко второй группе авторов – профессиональных композиторов, проявлявших интерес к церковно-певческим жанрам, в первую очередь должен быть отнесён крупнейший композитор Сибири, Аскольд Фёдорович Муров. Автор огромного количества сочинений в самых разных жанрах – от симфонических до камерно-инструментальных, Муров обращается к сфере духовной музыки в 1982 году, ещё во времена воинствующего атеизма. Два песнопения, названные композитором «Два мотета», написанные на Евангельские тексты, первоначально предназначавшиеся для русского хора Н. Качанова в Нью-Йорке, позже вошли в его духовный концерт «Достойно есть», куда были включены ещё и три сочинения на литургические тексты (4, с. 4). В последнее десятилетие своей жизни Муров не раз обращается к каноническим текстам и сочиняет ещё несколько песнопений для церкви, однако не все они могут быть пригодны для богослужебной практики. Лучшие, на наш взгляд, песнопения Мурова – «Милость мира» и «Отче! Прости им» опубликованы в последних выпусках, упоминавшейся выше серии сборников.

Фёдор Петрович Веселков – старейший композитор Сибири, также обращается к церковному песнотворчеству в зрелые годы. Красноярским композитором написано четыре песнопения – «Свете тихий», тропарь святой мученицы Параскевы, «Аллилуйя» и «Во царствии Твоем» – и все они демонстрируют нам прекрасного мастера хорового письма, что совсем неудивительно, Веселков на протяжении всей жизни отдавал предпочтение хоровым и камерно-вокальным жанрам. Все песнопения Веселкова включены в сборники № 2 и № 3 и исполняются во многих сибирских храмах.

Ещё несколько композиторов Сибири обращались к церковно-певческим жанрам в последнее десятилетие. Каждый из них имеет на своём счету совсем немного церковных песнопений (некоторые даже – одно-два), но у каждого из этих авторов, а все они – профессиональные композиторы, обязательно есть творческие удачи в этом жанре.

К числу таких сочинений можно отнести, например, «Многолетие» Олега Леонидовича Проститова. Это единственное сочинение одного из самых ярких композиторов Сибири, ныне активно пишущего музыку в самых разных жанрах и направлениях, являет собой поразительный пример попадания в жанровую стилистику концертного церковного песнопения. В этот же ряд могут быть поставлены практически все церковные песнопения и двух учеников О. Проститова – выпускников Красноярской академии музыки и театра по специальности «Композиция» – С. Пучинина и А. Огнёвой.

Сергеем Пучининым написаны два причастных стиха – «Чашу спасения» и «Спасение соделал» – и оба этих песнопения сразу вошли в современный церковно-певческий обиход.

Анной Огнёвой написан цикл причастных стихов (весь недельный круг). Наиболее яркий из них – воскресный – «Хвалите Господа с небес» исполняется сегодня во многих храмах, как в Сибири, так и за её пределами.

По-своему интересны и самобытны и песнопения ещё двух красноярских композиторов – Эдуарда Маркаича и Евгения Чихачёва, а также новосибирского автора – Ирины Салтыковой-Гирунян.

К третьей группе авторов, представляющих собой достаточно редкое сегодня сочетание композиторской профессии и церковного служения, можно отнести считанное число музыкальных деятелей. Однако значение творчества таких композиторов достаточно велико, особенно в нынешнее время. Такие авторы намечают пути развития не только сибирской, но и русской православной композиторской школы. И в прежние времена значение творчества таких музыкантов было велико, но тогда и профессиональное музыкальное творчество, и церковная культура в целом (в том числе и церковно-музыкальная культура), были гораздо ближе друг другу…

К этому разряду видных церковно-музыкальных деятелей можно отнести П. О. Иванова-Радкевича, жившего в начале ХХ века в Красноярске и А. В. Анохина, чья деятельность развернулась ещё с начала 90-х годов XIX века в Томске.

Павел Осипович Иванов-Радкевич – выпускник Петербургской придворной певческой капеллы. Молодой регент и композитор, Иванов-Радкевич приехал жить и работать в Красноярск в открывавшуюся учительскую семинарию. Следует заметить, что всё известное нам композиторское наследие Иванова-Радкевича создано в Красноярске; и значительное место в его обширном творчестве занимает церковная музыка. Иванов-Радкевич работал также регентом в небольшой гарнизонной церкви Красноярска (1, с. 5-6). Двадцать одно песнопение Иванова-Радкевича издано Юргенсоном в Москве (2, с. 63); кроме этого, в библиотеках сибирских храмов были найдены некоторые партитуры композитора. Недавно найденные нами «Рождественские ирмосы» Иванова-Радкевича, впервые опубликованы в сборнике «Церковные песнопения сибирских композиторов» (вып. 3). Яркая, талантливая музыка Павла Осиповича сегодня звучит по всей России, она записана на грампластинках и компакт-дисках. Некоторые песнопения композитора переиздавались и переиздаются – например, в сборнике «Всенощное бдение», вышедшем в Лондоне в 1975 году, опубликовано, пожалуй, самое известное песнопение Иванова-Радкевича – «Свете тихий» № 1; в сборнике «Божественная литургия» (Ч. 3 под ред. А. В. Горячева), вышедшем в Москве в 1999 году, издано песнопение «Достойно есть». К числу самых известных сочинений автора, вошедших в золотой фонд русской православной музыки, относится также песнопение «Хвалите Имя Господне» № 3 (для малого состава), исполняемое сегодня во всех уголках России.

Церковное творчество другого крупнейшего композитора Сибири, Андрея Викторовича Анохина не известно нам на сегодняшний день, и всё же в том, что оно представляет собой большой интерес, нет никакого сомнения: Анохин получил отличное музыкальное образование и, что особенно интересно, успел поучиться и в Московском Синодальном духовном училище, где его педагогами были А. Д. Кастальский и В. С. Орлов, и в Петербургской придворной певческой капелле (здесь, среди учителей – А. К. Лядов). Долгие годы жизни и деятельности Анохина связаны затем с г. Томском, где он был регентом хора самого крупного кафедрального собора (3, с. 10). Разносторонний музыкант, серьезно занимающийся этнографическими исследованиями, Анохин написал значительное количество сочинений и для церкви. Мы надеемся, что этот пласт музыки обязательно будет обнаружен и изучен в самое ближайшее время.

Среди композиторов, активно пишущих музыку и занимающихся церковной деятельностью в наши дни, в первую очередь нужно назвать красноярского композитора, выпускника Новосибирской консерватории (в классе композиции А. Ф. Мурова) Владимира Валентиновича Пономарёва. Пономарёв, наряду с педагогической работой в Красноярской академии музыки и театра, исполняет регентскую службу в Свято-Троицком храме г. Красноярска, где в последние годы им создана настоящая творческая лаборатория церковно-певческого искусства. Помимо сочинения музыки во всех её жанрах и направлениях, Пономарёв также активно занимается поиском путей представления современного церковно-певческого обихода. Параллельно с редакторской и реставраторской работой, о чём было сказано выше, Пономарёв сочиняет музыку на самые различные богослужебные тексты – им написано уже две «Литургии», две «Всенощных», более десяти запричастных концертов, цикл «Стихи покаянные» на древнерусские тексты XVI–ХVII веков. Многие сочинения Пономарёва написаны с использованием различных современных выразительных средств, однако ни одно из них не выходит за рамки поддержанного традицией интонационного церковно-православного звукового словаря. Такая «адаптация» музыкальных техник свидетельствует не только о высоком профессионализме автора, но и о глубоком знании и понимании им многообразных тенденций современной церковно-певческой практики.

Можно назвать едва ли не любое церковное сочинение Пономарёва последнего десятилетия – и каждое окажется ярким и оригинальным. Но и среди них можно выделить песнопения «Вскую Господи…», «Царю небесный», «Единородный Сыне», «Ныне отпущаеши», «От юности моея». Эти песнопения изданы в сборниках № 2 и 3; они, как и немалое число других, звучат сегодня во многих российских храмах.

Другой путь развития современного церковно-певческого обихода видят сегодня С. Толстокулаков и И. Сальникова, тоже выпускники Новосибирской консерватории.

Сергей Борисович Толстокулаков живёт и работает в Новокузнецке и является сегодня одним из немногих педагогов в Сибири, профессионально занимающихся музыкальной подготовкой будущих церковных деятелей – певчих, регентов, псаломщиков. Педагогическую деятельность в Новокузнецком православном духовном училище Толстокулаков совмещает с активной композиторской работой. Им написаны «Литургия» и «Всенощная», песнопения на тексты постовых и праздничных служб. В своём церковном творчестве Толстокулаков делает акцент на гармонизацию или свободную обработку распевов – знаменного, путевого, демественного и др., или же свои авторские песнопения «растворяет» в интонациях, близких знаменному распеву и русской народной музыке. Такой путь, когда автор сознательно нивелирует индивидуальное начало с целью подчинения своего творческого импульса какому-либо стилистическому образцу, достоин большого уважения, а художественные задачи, поставленные композитором, выглядят в этом случае весьма убедительными в таком воплощении. Наиболее яркими работами Толстокулакова являются, на наш взгляд, его песнопения «Буди Имя Господне», «Великая ектения» (постовая), «С нами Бог», «Многолетие», «В память вечную». Произведения Толстокулакова исполняются сегодня во многих сибирских храмах; известны они и в других российских регионах.

Судя по многим сочинениям Ираиды Петровны Сальниковой, можно сделать вывод, что ей также близок путь избранный С. Толстокулаковым. Профессиональный композитор, закончив Новосибирскую консерваторию в классе композиции Ю. П. Юкечева, Сальникова работает во многих храмах Новосибирска и Новосибирской области, сначала певчей, а затем и регентом. Несколько лет назад Сальникова выезжает на учебу-стажировку в Троице-Сергиеву лавру, где общается с Архимандритом Матфеем (Мормылём) и С. З. Трубачевым – крупными мастерами церковно-певческого ремесла. На сей день Сальниковой написаны «Литургия» и «Всенощная» для смешанного хора, «Литургия» для женского хора и несколько других сочинений на богослужебные тексты, в которых чувствуется влияние лаврских традиций – обращение к знаменному, греческому и другим распевам, строгость в использовании гармонических средств, архаизация созвучий и т. д. Произведения Сальниковой прекрасно выстроены по форме и имеют ясный след работы профессионального композитора.

Юрий Орлов – ещё один выпускник Новосибирской консерватории в классе композиции А. Ф. Мурова. Орлов живет и работает в Омске, где служит регентом небольшого мужского церковного ансамбля. Сегодня он автор «Литургии», «Всенощной» и многих других церковных сочинений для большого смешанного хора, а также множества партитур для мужского состава (4, с. 5). Орлову, пожалуй, удается находить «золотую середину» между полярными, как многим думается, композиторскими методами. Так или иначе, среди песнопений Орлова встречаются и талантливые авторские песнопения – таковы его «Трисвятое», литургическое «Благослови», и яркие сочинения, свободно стилизованные «под распев» – например, «Взбранной воеводе» для мужского хора. Органично сочетая в своем творчестве оба метода, Орлов демонстрирует нам блестящий пример «мирного» сосуществования двух изначально различных подходов к современному композиторскому песнотворчеству. Примером такого сочинения может служить песнопение Орлова «Мати Божия», опубликованное во 2-м сборнике серии «Церковные песнопения сибирских композиторов».

Подводя некоторые итоги, заметим, что на основе анализа церковных песнопений сибирских авторов разных поколений, можно сделать несколько осторожных выводов, не претендуя при этом на всеобъемлющие обобщения и имея в виду большое количество оговорок, применимых практически к каждому конкретному композитору.

Выводы эти будут касаться сибирской церковно-певческой традиции, которая в начале ХХ века едва не сформировалась в сибирскую церковно-певческую композиторскую школу. Восстанавливающаяся ныне связь времён позволяет нам говорить о некоторых тенденциях вновь формирующегося регионального направления, которое, надеемся, через некоторое время можно будет без всяких оговорок именовать «сибирской духовной композиторской школой».

Перечисляя некоторые характерные явления, мы ни в коем случае не забываем про общероссийский, а скорее даже, про русско-православный контекст развития богослужебной практики церковно-певческого обихода. Изначальная зависимость Сибири от церковно-певческих столиц, тем не менее, всё же позволяет делать некоторые выводы о специфичности, учитывая, разумеется, и общие явления, распространяющиеся из таких столиц (Москва, Санкт-Петербург, Киев и др.) в регионы.

Каковы же основные тенденции и особенные черты этого направления? Мы относим к ним:

Назвав только несколько таких тенденций, не будем торопиться с другими обобщениями, заметив лишь, что многие из них были бы характерны для так называемой «петербургской» школы, а некоторые для «московской». При этом необходимо заметить, что преобладающий в целом в Сибири московский гласовый обиход, сочетается все же с доминирующей ролью петербургской церковно-певческой школы, видимо, явившейся более «жизнеспособной» в непростых современных условиях. Опыт же анализа церковно-певческой традиции Сибири и некоторых других регионов (в том числе г. Москвы), позволяет нам подчеркнуть ошибочность оценочной позиции некоторых исследователей в отношении характеристик якобы выраженной противоположности вышеназванных школ и подчеркнуть внутреннее единство в современном церковно-певческом обиходе всех, действительно в деталях в чем-то разнящихся направлений (в т. ч. и монастырских школ) *.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что репертуарные проблемы современного сибирского клироса могут быть решаемы регентами или иными церковно-музыкальными деятелями прямо на своих местах.

Думается, что никакие новые нотно-музыкальные сборники и пособия не помогут преодолеть каждодневную рутину церковных служб, если руководитель хора сам не привнесёт, посредством уместно выбранных в каждом конкретном случае церковных песнопений, радость молитвенного церковного со-служения Богу.

Сегодня вновь настало время для пытливой и вдумчивой регентской работы. Пришла пора для систематизации и клиросной «инвентаризации» церковных архивов, пора возвращения своих «настоящих» имён многим «народным» песнопениям и песнопениям под названием «из такого-то храма».

Мы надеемся, что постоянно поступающая информация об активно работающих сегодня духовных семинариях и училищах, в разных городах Сибири профессионально готовящих различных церковно-музыкальных деятелей, подтолкнёт многих регентов, не имеющих такого образования, к сознательному самообразованию и критическому анализу своей сложной, но чрезвычайно важной деятельности.

Хотелось бы верить, что постоянно издающаяся в Красноярске серия новых нотных сборников «Церковные песнопения сибирских композиторов» поможет приоткрыть малоизвестный сегодня многим церковно-музыкальным деятелями пласт церковной музыки и дополнить многообразный современный церковно-певческий обиход.

Надеемся также, что пополнение певческого репертуара не вызовет негативных эмоций у отдельных церковных руководителей, под предлогом сохранения церковных традиций запрещающих внедрять в церковный обиход что-то новое. Добрым примером высокой духовной культуры может послужить действие Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященннейшего Антония, Архиепископа Красноярского и Енисейского, нашедшего время ознакомиться с трудами сибирских авторов, и благословив многие песнопения сибирских композиторов на издание и исполнение в храмах.

Полагаем, что наша скромная попытка, лишь контурно обозначившая глубину и важность изучаемой проблемы, послужит импульсом для серьёзной краеведческой деятельности в сибирских регионах и более фундаментальных исследований.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1. Пономарёв В. В. От редактора-составителя // Церковные песнопения сибирских композиторов / Ред.-сост. В. В. Пономарёв. — Красноярск, 1999. — С. 3-9.

2. Левашов Е. Традиционные жанры православного певческого искусства в творчестве русских композиторов от Глинки до Рахманинова: 1825-1917 гг. — М., 1994.

3. Вавилов С. П. Церковные хоры и регенты Томска // Томская старина. — 1991, № 2. — С. 10-11.

4. Пономарёва Г. В. Предисловие // Церковные песнопения сибирских композиторов: Вып. 2 / Ред.-сост. В. В. Пономарёв. — Красноярск, 2001. — С. 3-7.

 

ПРИМЕЧАНИЕ

На всероссийском регентском съезде, состоявшемся в июле 2001 года в г. Москве, его организатор и видный современный церковный деятель Е. С. Кустовский (г. Москва) выразил мнение о единстве и недопустимости оценочного разъединения звукового пространства современного церковно-певческого обихода. Конкретными действиями, иллюстрирующими этот тезис, стали издание, например, V тома обихода Киево-Печерской лавры, включение в свои сборники ярких представителей Петербургской школы и т. д.

 

© «Академическая музыка Сибири», оформление, редакция, 2012